Интервью

Александр Пушной, известный телеведущий и музыкант, кумир подростков, любящих физику и музыку, получил образование в Новосибирском университете. Как это повлияло на его жизнь, о науке, воспитании подрастающего поколения – все эти темы были затронуты в нашем диалоге.

– Александр, вы по образованию физик. Пользуетесь ли в жизни знаниями, полученными в университете?

– Образование в университете дает понимание того, как устроены сложные системы. А это важно, когда ты начинаешь с этими системами работать. Мне кажется, что в современном мире больше помогают системные знания, умение работать с информацией. Не важно, чем ты занимаешься – физикой или математикой – тебя учат находить решения, получать ответ. Но не такой точный, как при решении школьных задач: условие – вопрос – ответ. Учат находить способы решения, не всегда заканчивающиеся каким-то конкретным ответом. Все это попытка «потрогать на ощупь» окружающий мир и понять, как это работает.

Знание физики больше всего помогало мне, наверное, в опытах в программе «Галилео». Сейчас у нас опытов нет, как, собственно, и программы, которая, может быть, выйдет осенью в новом формате, а может – нет.

– Сейчас резко упал интерес детей к естественным наукам, в том числе к физике. Как думаете, почему?

– Я думаю, это, прежде всего, связано с потребностью. Общество с начала 90-х годов начало перерождаться и менять ценности. Раньше было ценностью «много знать», теперь – «много иметь». Знания перестали конвертироваться в материальные ценности.

Например, раньше человек знал, что если у него есть серьезное образование, то он сможет реализовать себя как ученый. Сейчас все это разрушилось и оказалось, для того чтобы что-то иметь, не надо знать. В современном мире многое зависит от связей. Удачно ли ты устроишься или нет, и как дальше будешь работать зависит не от твоих знаний, а от лояльности тех, кто тебя туда устроил. При этом нужно пользоваться не знаниями, а связями. И это, к сожалению, всячески транслируется в мозги современной молодежи.

Я где-то слышал, что сегодня 60% выпускников школ хотят быть государственными служащими. Они хотят не учиться, а устроиться и получать большие деньги. А делать что-то полезное своими руками и головой – это необязательно. Но завтра ситуация может поменяться, и тогда подростки вынуждены будут понять, что жизнь требует большего, но они уже не смогут конкурировать с теми, у кого эти знания есть.

– Вы настаиваете на том, чтобы ваши дети чем-то занимались?

– Да. Например, мой младший сын ходит в музыкальную школу. Ему очень интересна музыка, он часто приходит ко мне, когда я что-то играю. Я думаю, что ребенок должен попробовать раскрыться со всех сторон. Он что-то может делать легко и к тому же лучше всех, в этом направлении его и нужно развивать.

Родители, конечно, могут и должны влиять на ребенка при выборе будущей профессии, однако часто бывает, что окружающий мир влияет на ребенка гораздо сильнее.

Когда я поступал на физфак НГУ, мои ровесники сидели в ларьках и торговали баночным пивом. Это был 1993 год, и нам хотелось заработать денег. Мы все в то время нуждались в деньгах: я хотел купить себе гитару, кто-то хотел новую одежду, кто-то – машину.

Но родители сказали, что надо поступить в университет, и я знал, что университет – это нужно и правильно. Тогда моя стипендия была 200 рублей, это было ничтожно мало. В то время как мои ровесники, зарабатывающие на продаже пива, могли позволить себе поехать в клуб и купить, чего захочется. Тогда могло показаться, что я занимаюсь чем-то не тем. Сейчас-то я понимаю, что без университетского образования, без того общества, где я находился, я бы не разговаривал с вами сейчас. Я понимаю, что человек, который сидит в ларьке и торгует пивом – это не тот, за кем хочется бежать и восхищаться. Конечно, поступив в университет, мне пришлось чем-то жертвовать. И гитару, которую я так хотел купить себе, я смог приобрести лишь несколько лет назад.

– Почему тогда вы тоже не пошли торговать пивом?

– Это не было связано с тем, что у меня была какая-то глобальная цель. Можно сказать, что это связано с некой консервативностью. Я не очень решителен в действиях, которые кардинально меняют жизнь. Я просто знал, что, поступив в университет, буду учиться там 4-6 лет. Мне было понятно, чем я буду заниматься, понятно, на что я буду тратить время, и понятно, что в итоге я получу.

Но главное, к чему я действительно стремился, это к кругу общения. Те темы, которые обсуждались в ларьке, меня не привлекали, а вот когда я увидел, с какими людьми и на какие темы я могу общаться в университете, сразу захотел пойти учиться. Там я и попал в клуб «Квант», который являлся частью команды КВН НГУ, там у меня появилось огромное число друзей, с которыми мы до сих пор общаемся.

– Кстати, о КВН. Качества веселого и находчивого были приобретены во время игры или даны родителями?

– Ни того, ни другого у меня нет. И, кстати, в КВН необязательно быть веселым и находчивым, ведь это выступление команды, и там должны быть люди, которые умеют разное. Кто-то может прекрасно танцевать, кто-то петь, кто-то придумывать шутки, а кто-то их прекрасно подавать.

Для меня игра в КВН была странным опытом. Изначально я туда пришел как музыкант и выполнял достаточно прикладную задачу – писал фонограммы. Как-то раз привез номер-пародию на Стинга, который сидит в углу сцены и играет на рояле нечто романтическое.

После выступления номер получил огромную популярность. И я в команде стал считаться автором. Дали мне бумажку, ручку, я присутствовал на всех репетициях, где сочиняли шутки. Там и выяснилось, что я ничего писать не могу. То есть ничего того, что нужно в КВН. Для меня это был стресс. Через какое-то время я написал музыкальный номер, где мы играли втроем на гитаре, он в полуфинале хорошо получился. Тогда все поняли, что я музыкальный эксцентрик, который будет что-то выдавать, но не «на поток».

В КВН я пережил еще несколько эмоциональных потрясений. Например, когда во время выступления забыл текст песни. Это был хороший сценический опыт, хотя не бояться людей в зале я стал, наверное, всего лишь года 3 назад.

– Скажите, если бы была такая возможность, какие из современных гаджетов вы взяли бы в то далекое уже прошлое?

– Конечно, я бы хотел иметь возможность подключить гитару к компьютеру и получить качественную запись, уровня радио- и телеэфира. Тогда это было невозможно. И если мне надо было записать песню, то нужно было найти какую-то каморку, найти барабаны, принести кучу микрофонов, а в итоге все равно записать ужасно.

Наша музыкальная группа была популярна в студенческом городке, потому что каждый из слушателей мог из рук в руки передать нашу кассету и переписать ее. Сегодня можно сделать все что угодно, и тебя увидят даже в Америке, но, с другой стороны, и конкуренция стала бешеная.

Меня часто спрашивают, как стать популярным? Ребята записывают, выкладывают свои произведения в Интернет, а стадионов почему-то не собирают. Это происходит оттого, что кроме вас еще полмиллиона людей выложили что-то в Интернет. И чтобы заинтересовать, в вашей песне должна быть какая-то «фишка». Например, когда я делал пародии на «Rammstein», многие говорили, что это было очень круто, а сейчас мое собственное творчество люди воспринимают спокойнее.

– Музыка для вас профессия или призвание?

– Недавно я осознал, что начинал работать как фонограммщик, т.е. человек, который пишет музыку, под которую другие поют. В КВН и в О.С.П. так я и пришел. Поэтому для меня увлечение музыкой оказалось таким хорошим мостиком в жизни, хорошей платформой, на которую я часто опираюсь. Я получаю бешеное удовольствие, когда мне предлагают написать заставку к какой-нибудь передаче. Не всегда это бывает удачно, но когда получается, это очень здорово. Это нравится мне, нравится тем людям, которые это заказывают, и я получаю ни с чем не сравнимое удовольствие, когда моя музыка звучит в эфире.

– Заставки – это короткие произведения, а как же ваши концерты?

– Мы с группой играем, катаемся по стране, правда, это нельзя назвать гастролями. Был у нас и такой период, когда мы серьезно занимались обработкой народных песен, и некоторые из них звучали действительно по-новому.

– А не хотели бы пойти еще дальше и написать, например, мюзикл или даже оперу?

– Нет. Я очень хочу записать песню, простую и запоминающуюся всем. Я знаю, что это невозможно сделать специально, выполняя какие-то правила. Если я буду сидеть и писать по 8 песен в день, это тоже не поможет. С другой стороны, если я не буду ничего писать, это мне тоже не сможет помочь. Но как-то должно все сойтись, когда какие-то четыре аккорда создадут гениальное произведение.

– Должны ли возникнуть какие-нибудь особенные внешние условия для создания популярного произведения?

– Нет. Это не зависит ни от чего. Человек может прожить скучнейшую жизнь и написать гениальную песню, а может ходить в горы, пережить трагичную любовь, но при этом ничего так и не сочинить. Вот, например, Владимир Высоцкий. Он не воевал, не был летчиком. Он лично не пережил все те эмоции, которые передал в песнях. Просто он был талантливым человеком.

– Есть ли у вас свой лозунг, которым вы пользуетесь в жизни?

– Лозунгами не пользуюсь. Знаю, многие по ним живут. Меня иногда спрашивают, почему я такой невеселый. Я говорю, что если буду всегда радостным, то сойду с ума. И это будет скучнейшая жизнь. Чтобы быть веселым, надо хоть иногда грустить. Человек живет, когда у него есть диапазон: когда ему скучно – это нормально, когда ему требуется одиночество – это тоже нормально. То есть жизнь и заключается в том, чтобы почувствовать какие-то эмоции. Вот это и является жизненным рецептом.

Раньше я от многих вещей отказывался, так как думал – что-то может не получиться или пойти не так, а сейчас практически за все берусь, потому что это, прежде всего, опыт. Даже отрицательный он для меня очень дорог. Это лучше, чем сидеть и ничего не делать. Надо при всех возможностях пытаться жить.

– Доводилось ли вам бывать в Зеленограде? Что вы думаете о нашем городе?

– Меня радует возрождение науки и промышленности в нашей стране, в частности, в Зеленограде. Когда я поступал в аспирантуру, со мной поступали 12 человек, а заканчивали всего 2. Дай бог, чтобы все у нас наладилось. В Зеленограде у меня живут хорошие друзья. Я у них бывал, может быть, еще приеду.

P.S. Нацелив Александра Пушного на учебу в университете, его родители заложили основу той жизни, которой сейчас живет музыкант и телеведущий. Немногие, являясь лидерами у молодежи, одновременно работают на ее развитие, а значит, и на более умелое, умное будущее страны. Александр и его коллеги – это наше окружение, которое воспитывает наших детей.